Cлавенские древности, или приключения славенских к - Страница 57

Светлосан удивляясь правосудию Неба, воздал благословение неиспытанным его судьбам, и по сем приступил ко исполнению завещания умершего. В снятые с него Сандалии рассудил они сам обуться для всякого нечаянного случая, решив возвратить их Остану, ежели Небо соблаговолит еще его увидеть живым. Потом сыскав яму, положил в нее мертвое тело, и заметал всем тем, что ему способное к тому попалось. Воздав таким образом последний долг человечеству, решил он с помощью Сандалий обойти несколько островов, в надежде обрести на них своих спутников, которые, чаял он, может быть подобно ему были выброшены морем. В сем намерении решил он наперед обойти остров, на коем сам находился, что немедленно он и начал.

Прошед несколько расстояния, увидел он весьма высокую гору, которая показалась ему весьма способною для рассмотрения всего острова; чего ради и пошел он на нее, в таком мнении, не увидит ли чего с нее достойного примечания, или кого из своих сотоварищей. Взошед на гору долго он осматривался по всем сторонам; но за множеством гор и лесов не мог он хорошенько рассмотреть пологие земли и берегов. Таким образом обманувшись в своей надежде, хотел уже было они сойти с горы, как вдруг его взорам представилось следующее позорище. Превеликое сборище львов и тигров в долу подле горы гналось за молодым человеком, и готово было его растерзать. Светлосан пораженный жалким его состоянием, нимало не размышляя о собственной своей опасности, бросился к нему на помощь, надеясь посредством своих Сандалий выхватить его из среды плотоядных сих зверей. Но едва он к ним спустился по воздуху, и ухватив юношу хотел с ним подняться, как несколько львов, схватив его за одежду, повергли на землю, и растворив жадные свои пасти, хотели его растерзать. Светлосан обманувшись в успехе своего предприятия, готовился уже на мучительную себе смерть, как в самый тот миг, избавленный им юноша, поверг нечто в толпу лютых зверей. Едва они почувствовали сие, как бросясь все к тому месту начали между собою преужасную ссору, грызя друг друга, и удаляясь от того места, где был повержен Светлосан. Между тем молодой человек, ухватив его в беремя, понесся с ним как вихрь, и в одну почти минуту принес его в пещеру весьма ужасной горы, обросшей камнями и дремучим лесом.

Принеся его в пещеру, и посадив на сделанную из дерна лавку, сказал ему следующее: ты учинил такое дело, какое редкий из смертных решит отважится, и которое ласкает меня сыскать в тебе того Витязя, от коего храбрости зависит мое освобождение. Проговорив сие прошептал он несколько слов, и в туже минуту превратился в преужасный вид, который представлял безобразнейшего человека, какого ниже быстрейшее воображение вымыслить может. Он был обременен претягостными оковами, на которых были положены неизвестные знаки. Вот мой точный вид, продолжал он говорить Князю, какой мне дан, в наказание мое, от Подземного Царя. Я хочу, примолвил он, рассказать тебе мою повесть, которая подаст тебе ясное обо мне понятие, и о коей никто еще из смертных не знает. Сказав сие, сел он на землю против Светлосана, и начал ее следующим порядком.

Повесть Липоксая Скифа.

Я один из трех сынов Таргитая Скифа, произошедшего от Перуна, и дочери реки Днепра. Дед мой, по возрасте моего родителя, отдал ему во владение всю ту землю, коей ныне обладают Славяне и Чудь, из коих последние произошли от нашего рода, и присовокупились потом к Славенским племенам. Родитель мой получив сей дар, начал себе собирать отовсюду подданных, которых напоследок скопилось довольное множество, и сделалось из того небольшое Царство. Великое плодородие нашей земли, не мало способствовало к размножению в ней народа. Царствование моего родителя продолжалось весьма спокойно до глубокой его старости; и напоследок скончался они нечаянно, не чувствуя никакой скорби, приведен к своему концу истощением природы, а не сластолюбивым житием, как то бывает в нынешнем веке.

Сия его нечаянная смерть была нам причиною к распре о Державе нашей страны. Нас было три брата как я уже сказал: средней назывался Арпоксай, младший Колоксай, а я был старший, и называюсь Липоксай. Дед наш Перун, желая разрушить наш спор своим благоволением, избрал достойным к Державе младшего из нас брата. Избрание свое утвердил он следующим чудом. Когда мы вышли из столичного нашего города Гелона на поле, чтоб решить наш спор превосходством наших сил: (ибо мы уговорились, чтоб тому кто далее из нас выстрелит из лука, осталось населенное Царство, а прочим пустая земля;) то в самое то время, когда хотели мы к сему лишь приступить, упали с неба соха, ярмо, топор и чаша, все из чистого золота. При сем приятном позорище, все мы оборотили на них свои глаза. Желание столь богатой корысти привлекло меня к ним первого: но при первом моем к ним прикосновении, исшедшее от них пламя так меня ожгло, что я, закричав преужасно, с великим стремлением от них отскочил. Арпоксай, середний наш брат, равную мне имел участь. Меньший из нас, (могла ль сие помыслить наша гордость!) лишь только подошел к сим драгоценным вещам как в тоже мгновение пламя их оставило, и он учинился счастливым их обладателем; a с ними совокупно и нашего Царства.